Наверное, точно так же, едва проводив почтальона, плакала и радовалась Надежда Курлова из Опеченского Посада. Письма от единственного сына Иосифа, уехавшего на фронт в июле 41-го, она получала нечасто, а потому цеплялась глазами за каждую строчку, каждое слово, выведенное родной рукой.

«Здравствуй, мама! Много, очень много писем накопилось за это время, а отвечать на них некогда. Сегодня решил написать тебе одной… Что тебе рассказать, мама? Прямо-таки и не знаю – что тебя бы интересовало, о том нельзя писать, а что можно, то тебе не интересно. Давай лучше по нашей договорённости я напишу тебе о том, что тебя больше всего беспокоит.

…Я жив и здоров… Тебя может быть интересует, кем я служу, могу сообщить – начальником артполка (зам. командира полка). Прошу тебя, напиши мне подробно, как живёт мой Шурик… Крепко тебя целую. Твой Иосиф…»

«Здравствуй, милая мама! Дня два тому назад получил твоё письмо, за которое большое спасибо. Я очень рад, что ты мне сообщила, как живёт мой Шурёнок. Ведь ты понимаешь, что я его очень люблю, а потому мне интересно о нём всё знать… Я жив и здоров. Изменений в моей службе пока нет. Работы, а ты, наверно, догадываешься какой, очень много, и работа серьёзная. У меня пока всё. Да! Я не помню, писал тебе или нет, что получил орден Отечественной войны. Если не писал, то как раз и сообщаю. Написал бы ещё кое-что, но устал, и мысли заняты другим, да и условия не весьма хорошие для этого. У нас стоят большие морозы, и очень холодно, а всё время приходится быть на улице. Не помню, когда и грелся в доме. Крепко тебя целую. Твой Иосиф…»

 С начала 45-го заветные «журавлики» стали облетать дом Курловых стороной. Вместо них однажды утром принесли обычный конверт – а в нём уже не клетчатый, а разлинеенный листок ученической тетради, исписанный чужим почерком.

«Здравствуйте, дорогая мамаша Иосифа! Вам покажется моё письмо странным и страшным. Но я считаю офицерским долгом сообщить Вам, что 22 февраля 1945 года Ваш сын Иосиф, у которого я был в подчинении, героически погиб в районе г. Тукумса в Курляндии, в 9.00 утра, вместе со своим адъютантом. Нашёлся один изверг немецкий, который отследил их. Это произошло в ста метрах от меня. Я жалею его, как родного отца, и многие его жалеют как лучшего офицера нашего подразделения… Жаль Иосифа, но вы не расстраивайтесь, знаю материнские сердца… Что же сделаешь...»

С момента написания этих писем прошло уже более семидесяти лет, столько воды утекло! Давно нет в живых Надежды Курловой, вырос, возмужал, стал отцом, дедушкой и даже прадедом тот самый Шурёнок, сын Иосифа Курлова, о котором тот постоянно справлялся у матери. Именно он, ныне – Александр Курлов, и принёс письма-журавлики в редакцию газеты.

В воспоминаниях сына отец навсегда остался молодым и красивым, с добрым, но решительным нравом. Вот он приехал с фронта, а Шурёнок, завидев отца из окна, бежит к нему на встречу.

Валерия АРСЕНТЬЕВА.