Попали как раз к обеду, который был доставлен сюда горячим в специальных флягах с комбината школьного питания на Вельгии. В столовой стоял аппетитный дух мясной подливы с макаронами.

– В Воронеже нас тоже хорошо кормили, но здесь к тому же ещё и вкусно, – заметила одна из женщин, что в один голос подтвердили и все остальные, попросив через газету передать благодарность работникам КШП.

Условиями жизни тоже довольны. Общежитие со всеми бытовыми удобствами, предназначенное для водителей большегрузных машин, занимает второй этаж здания, больше известного как бывшая контора ПМК-3. Все семьи разместили по комнатам, где прежде были кабинеты специалистов. Самую большую из них отвели молодым многодетным супругам Назаренко из Донецка. Через неделю в ней должен появиться пятый малыш. Когда в их Гвардейском районе стали бомбить аэропорт, стало понятно, что медлить дальше нельзя – надо спасать детей.

Эллина Попова с мужем и дочерью из города Северодонецка Луганской области, воспользовавшись трёхдневным перемирием, оставили квартиру и всё нажитое, доехав рейсовым автобусом до границы с Россией. Из лагеря беженцев вместе с другими их распределили в Воронеж. Семье повезло хотя бы в том, что части украинской армии, под натиском которых ополченцы оставили город, не бесчинствовали, как в других местах, и не препятствовали мирному населению покинуть его. Дом, где жила семья, как сообщают оставшиеся там знакомые, пока что цел. Удастся ли когда-то вернуться назад – неизвестно.

А вот Анне из Лисичанска пришлось хлебнуть лиха. Она знает, что такое фосфорная бомба. Те, кто поставил цель сломить сопротивление защитников этого города, где много крупных предприятий, в том числе химических, готовы были уничтожать любыми способами. Ещё в мае, когда всё начиналось, к ним на подмогу прибывали добровольцы из Донецка и других территорий. В центре города образовался военный городок. Жители несли ополченцам продукты, вещи, медикаменты. Аня тоже была там, помогала на кухне. Однако при постоянных массированных обстрелах и бомбёжках положение становилось отчаянным, и она, вместе с ребёнком, бежала от этого ужаса.

Алексей с такой простой и родной для нашего слуха фамилией – Пшеничный – окончательно определился: назад в свой Краматорск он уже не вернётся и доживать отведённые ему Богом годы хотел бы в наших Боровичах. В его городе и до открытого противостояния были сильны антирусские настроения. Алексей давно числился в «черном» списке. Человек образованный и мыслящий, с глубокими знаниями истории, начиная с создания Киевской Руси и кончая ленинскими декретами, поделившими Российскую империю на республики, он воспринял развал Советского Союза как нечто более трагичное – развал России в исторических границах. Её окраинные земли издавна были лакомым куском для завоевателей, в том числе польско-литовских и австро-венгерских колонизаторов, наследие которых теперь даёт о себе знать. Украину терзали немцы, петлюровцы и бандеровцы, а теперь – откровенные фашисты.

Прочитав много исторической литературы и сочинений русских мыслителей, таких, как философ Иван Ильин, он пошёл в народ, пытаясь раскрыть глаза людям, занятым чисто обывательскими заботами, на происходящее вокруг, объединить и сплотить их в условиях разгоравшейся русофобии. В начале 90-х действовал в союзе с коммунистами, потом в составе активистов общественного движения «Русский Донбасс».

Алексей Пшеничный открыто ходил и продолжает ходить в майке с патриотической символикой на груди и с сумкой через плечо с завязанными на ней георгиевскими ленточками. За это его не раз избивали, поджигали и взламывали дверь квартиры, разворовывали имущество. Когда началась «заваруха», был в числе тех, кто брал горсовет. Развозил продуктовую помощь от населения по блокпостам ополченцев.

…Нацгвардия и украинская армия всё-таки заняли Краматорск. Алексей, зная, что живым его не оставят или, что ещё страшнее, насильно «забреют» в солдаты и заставят стрелять в своих, отбыл с автобусом беженцев в сторону Крыма. На украинском пункте пропуска их продержали в закрытом автобусе шесть часов, отобрав у всех документы. По ухмылкам военных и их поведению было похоже, что не пропустят. Но чудо, на которое втайне каждый надеялся, всё же произошло, и пограничный шлагбаум открылся. Бело-сине-красный флаг – первое, что увидел Алексей Пшеничный, вырвавшись из мрака ненависти на свет.

– И вот, наконец, я дома, хотя у меня нет ни собственной крыши над головой, ни вещей, ни денег хотя бы на лекарства, – делится он с нами душевными переживаниями. – Впервые за двадцать лет не слышу в свой адрес презрительного: «Оккупанты!». Без России я жить не могу. Она одна нас приняла и приютила. Поскорее бы оформить документы и получить статус, чтобы не быть нахлебником. В Воронеже у меня уже был собран необходимый пакет документов, оставалось сдать анализы и получить медицинский полис. Но тут школу-интернат, где нас временно поселили, попросили освободить, на выбор было предложено три области. Я остановился на Новгородской – подальше от Украины.

Ольга Макаренко только что вернулась из миграционной службы. С сыном-подростком бежали от войны из Луганска. Сначала направились было в Харьков. Однако беженцам с опальной территории никто не осмелился сдать квартиру в наём. То же самое было в Днепропетровске. Не отказала одна Россия.

– Здесь нас хорошо приняли, – говорит она. – Не только кормят, но и одевают, ведь приехали мы лишь в том, что было на себе – в футболках и сланцах. В пункте сбора одежды, где нас всегда сердечно встречают, подобрали тёплые вещи. С обувью, правда, сложнее. Детям, а их здесь в общежитии шестеро – от трёх до пятнадцати лет – сейчас нужны резиновые сапожки, а к зиме утеплённые. А может кто-то, прочитав вашу статью, пожертвует многодетной мамочке коляску для новорожденного малыша.

Родителям обещано, что все дети будут устроены в школу и в садик. Сын Ольги, к примеру, зачислен в списки учащихся десятого класса Перёдской школы. Однако сильно удручает постояльцев этого пункта временного пребывания, как, впрочем, и всех остальных беженцев с Украины, приехавших к нам организованно и самостоятельно, невозможность оформления документов, без которых не устроиться на работу, и отсутствие денег.

Александра ПОПОВА.