05.08.2020
33-летний инженер из Санкт-Петербурга Андрей МАЙОРОВ начал работать в правительстве Новгородской области с октября 2019 года в должности заместителя министра транспорта, дорожного хозяйства и цифрового развития. На данном посту курировал вопросы цифрового развития. После преобразования ведомства 1 июля 2020 года в составе правительства создано новое министерство — цифрового развития и информационно-коммуникационных технологий, которое Майоров и возглавил. О цифровом сегодня и завтра нашего региона мы расспросили одного из самых молодых новгородских министров.
– Андрей Владимирович, из чего складывается наше цифровое завтра?
– Тут несколько составляющих. Первая – это человеческий капитал. Мы должны развить необходимые компетенции у государственных и муниципальных служащих, а они должны понимать, что это такое и как этим управлять. Нам нужна система подготовки кадров будущего в школах, техникумах, вузах, нужны компетентные специалисты, которые могут что-то менять, трансформировать нашу аналоговую реальность в цифровую. Вторая – это информационная инфраструктура. Серверы, сети, оборудование – это базис, основа, без которой мы не сможем создавать наши системы. Следующая составляющая – нормативное регулирование. Цифровизация развивается быстрее, чем законодательство. Яркий пример с пандемией. Она очень сильно ускорила все цифровые сервисы, в том числе и дистанционную работу, а с нормативной точки зрения – пустота.
– А что надо законодательно прописать?
– Да даже саму возможность дистанционной работы для сотрудников. А как будут обеспечиваться гарантии работников? Тут возникает множество нюансов. Например, производственные травмы. Человек споткнулся о кота и упал. Вроде в рабочее время, а вроде как дома. Это производственная травма или нет? Или посмотрим со стороны работодателя. На рабочем месте сотрудника можно проконтролировать. А дома? Если работник ничего не делает, является ли это основанием для взыскания? Не придёшь же к человеку домой с трудовой инспекцией и не посмотришь, чем он занимается. Да, есть системы слежения, но их использование для взысканий тоже незаконно.
– Если кадры – это наше всё, то где, как и чему обучить специалистов по цифровизации? 
– Посмотрим на проблему на примере обучения государственных служащих. Допустим, мы закупили 30 передвижных камер фото- и видеофиксации скоростного режима. Где мы их должны установить? По логике там, где его нарушают и где происходят ДТП. Откуда взять эту информацию? Неизвестно. В ГИБДД нет сквозных данных по нарушению скоростного режима по всей области. Данные по ДТП с пострадавшими есть. Но мы должны установить камеру, чтобы предотвратить происшествие. Например, эта информация есть у компании Яндекс. Насколько её можно использовать, как её запросить, как выстроить логику, как сделать управление на основе данных. Этому чиновников учат на специальных программах профессиональной переподготовки. Уже сейчас данных очень много. И многие из них можно использовать, чтобы эффективнее управлять муниципалитетом, регионом и даже страной.
– Речь идёт скорее о переобу-
чении тех, кто уже работает?
– В основном. Мы сейчас не говорим о базовых цифровых компетенциях: что надо быть уверенным пользователем ПК или о цифровой электронной подписи. Более сложному надо обучать. В каждой отрасли есть возможность внедрить цифровые сервисы. А вторая задача – это те цифровые компетенции, которые мы должны дать нашим студентам уже сегодня, чтобы они как специалисты были востребованы завтра. Нам надо, чтобы каждый раз, когда мы видим новую технологию, это уже было в наших учебных учреждениях. Сегодня дополненная виртуальная реальность и нейроинтерфейсы вводятся как предмет в Политехническом колледже. Вместе с физикой и математикой. Наша задача, чтобы мы не отстали, начать обучать этих специалистов нужно уже сегодня.
– Пандемия перевела процесс обучения, даже школьный, в дистанционный режим. И наши учителя – далеко не цифровые боги. Поневоле это и вашей проблемой стало.
– Естественно, никто не прогнозировал пандемию и переход на дистанционное обучение. Когда это случилось, началась «пожарная» история. Учителей обучали цифровые волонтёры, сотрудники нашего министерства. Я лично ходил в школу и помогал проводить урок, показывая все элементы обучения. Были технические сложности. Но мне кажется, область достаточно хорошо из сложившейся стрессовой ситуации.
– И обострилась ещё одна проблема – отсутствие высокоскоростного Интернета в районах. Это ведь тоже забота вашего министерства?
– Да, за связь и Интернет отвечает наше министерство. Я расскажу, как это происходит. Есть федеральный проект информационной инфраструктуры, его региональная составляющая, по которому мы подключаем социально значимые объекты к Интернету: школы, фельдшерско-акушерские пункты, пожарные части и т.д. До 2021 года к высокоскоростному Интернету все школы будут подключены. Что касается домашнего Интернета, то здесь есть сложности. Был федеральный проект «Устранение цифрового неравенства», когда в посёлках численностью от 500 человек устанавливали точки вай-фай и Интернет там появлялся. А есть населённые пункты с меньшей численностью. И их много.
Мы просим у федерального министерства программу по устранению цифрового неравенства расширить, включив в неё и более малочисленные населённые пункты. Постоянно разговариваем с операторами связи, вместе с ними считаем, думаем, как через региональное финансирование компенсировать часть их затрат. Но честно признаюсь, что говорить о гарантированном наличии Интернета у всех в ближайшее время нельзя. 
– Какое дальнейшее развитие получит предоставление государственных, региональных и муниципальных услуг в электронном виде в нашей области?
– Назовём это концепцией зрелости услуг. Первый или нулевой уровень – это когда вы приходите в конкретный орган власти, который оказывает ту или иную услугу. Стоите в очереди, сдаёте документы. Вам через месяц их возвращают и говорят, что неправильно заполнили. И вы уходите грустные и не получившие услугу. Сейчас такого варианта уже практически нет. Вариант второй – из дома или через МФЦ. Комплект документов проверят и вам назначат дату и время, чтобы вы пришли на следующую стадию получения услуги. За результатом тоже нужно будет прийти. Третий уровень – вы и за результатом не приходите. Он приходит к вам в электронном виде. Следующий этап, когда вы услугу в принципе не заказываете, а она вам оказывается. Например, родился ребёнок, и вам необходимо свидетельство о его рождении. Зачем куда-то идти? Ведь у государства есть данные, что ребёнок родился. И оно само может вам оформить свидетельство о рождении.
– Нулевым этапом можно назвать приход в поликлинику и стояние в очереди. Сейчас есть предварительная электронная запись, правда, очереди сохранились. А когда следующий этап?
– Когда мы уйдём полностью от очередей – это будет значить, что мы полностью перешли на следующую ступень цифрового развития. Очереди быть не должно. Это постулат, который должен быть в голове. Если где-то очередь, что-то работает неправильно. Может быть сбой очереди, если приём длился дольше. В штатном режиме очередей быть не должно.
– А есть у новгородского министра цифрового развития сферы жизни, куда он сам осознанно не пускает цифровизацию?
– Конечно. У одной из моих дочерей есть запрет на домашнее использование смартфона.
– Почему?
– Всё очень просто. Ей это сейчас не нужно. Когда говорят, что ребёнку нужно с ранних лет знакомиться с технологиями, то всё это – ерунда. К тому времени, когда ребёнок вырастет, технологии будут совершенно другими, и знакомство со смартфоном ребёнку ничего не даст. Это портит зрение и позвоночник, формирует привыкание. В телевизоре ты не выбираешь контент, ты смотришь то, что есть. Не нравится — выключай. А в смартфоне миллионы предложений. Это вызывает серьёзную зависимость: там всё яркое, цветное, бегает, прыгает, скачет, и ребёнок всегда найдёт то, что ему нравится. Потом ему становится не интересно читать, писать, играть в подвижные игры. И вот эта плохая цифровая трансформация не должна происходить с детьми. Когда вырастут, возникнет реальная необходимость, пусть пользуются.
Игорь СВИНЦОВ.
Фото Сергея СУФТИНА.