Однажды осенним пасмурным вечером по дороге с работы, которая была не по душе и не по профилю, но другой в те первые после дефолта годы попросту не находилось, она без особой надобности зашла в «Книжную лавку» и вдруг увидела среди россыпи канцтоваров набор масляных красок – настоящих, художественных, в металлических тюбиках. Ей захотелось их так, как маленькой девочке – куклу или больному ангиной – живительной мякоти апельсина. И хотя краски стоили достаточно дорого для её зарплаты, она попросила продавца «пробить» их, ещё не до конца представляя, зачем.

– А потом я отчётливо ощутила: хочу рисовать! По-настоящему – по холсту на мольберте, – вспоминает предысторию своего увлечения Светлана, которая прежде далека была даже от мысли о нём и по совету строгого обстоятельного отца закончила боровичский техникум по специальности техник-электрик. – Не иначе как миллениум – это был двухтысячный год – снизошёл на меня озарением!

Она уже обросла семьёй и не могла начать жизнь сначала: с художественного училища или хотя бы со школы искусств. Рисование на уровне школьной программы давало лишь несколько общих штрихов к сложной технике изобразительного искусства. И тогда Светлана занялась самообразованием. Обложившись специальной литературой из публичной библиотеки, она, как самый прилежный студент, грызла камень искусства поздними вечерами, свободными от работы и семейных забот. Её любимым преподавателем стал сам Иван Шишкин. Да, да, тот самый классик русской живописи! Ей посчастливилось приобрести в магазине первый том книги из серии репродукций картин знаменитых художников. В нём очень подробно, словно под лупой, рассматривался и разбирался каждый шишкинский образ с характерной ему мелкой прорисовкой деталей. Наиболее сложным для неё оказались светотени и цветопередача.

Но уже через год способная ученица наложила колонковой кисточкой уверенные масляные мазки по холсту, загрунтованному по старинным рецептам и натянутому на подрамник, который смастерил для неё супруг Владимир – плотник-строитель. Мазки, то тёмно-зелёные, то светло-голубые, то серебристо-серые преображались в живописный уголок боровичской природы с шишкинскими соснами, поленовскими прудами и её, чисто мининским, ручейком с небольшим водопадом, увиденным однажды в лесу. Отличительное свойство художницы в том, что для пейзажа ей не надо иметь перед глазами натуру, у неё всё запечатлено в зрительной памяти вплоть до мохнатой еловой лапки, шероховатой сосновой коры и разлетающихся бриллиантами в солнечном свете водяных брызг. Пятнадцать раз она повторяла этот сюжет, который отбирали на заказ в именном портфолио её «картинной галереи» друзья и их знакомые.

Через пять лет Светлана по роду занятия – она устроилась инструктором по труду в городской детский приют – освоила наряду с вышивкой крестиком, гладью и лентами плетение бисером, собирая из мелких бусинок цветочные композиции, деревца – берёзки, рябинки, фигурки животных и птиц. Для развития детской моторики – это наилучшее средство. Пчёлки с божьими коровками «вылетали» из проворных пальчиков малышей, а те, кто постарше, занимались медведями, лисами, котами и попугаями.

А недавно в новгородском Ледовом дворце на выставке-форуме Светлана Минина провела мастер-класс по росписи шёлка. Выводя резервом по тонкой натянутой ткани замкнутый золотистый контур рисунка, готовый после раскраски заняться багряно-жёлтым кленовым пожаром и тут же остудить зрительский эмоциональный накал зимними видами, наша свет-искусница могла бы дать фору индонезийским мастерицам по батику с острова Ява, от которых древнее искусство XIV века перекочевало сначала в Западную Европу, а оттуда уже к нам в Россию. В её домашней коллекции есть работы куда более сложные по замыслу и исполнению – картины на шёлковых платках и даже шалях.

Словом, «вояж» боровичан на выставку при многочисленном стечении посетителей имел абсолютный успех. Целая коробка панно, шарфов, платков, расписанных учениками Светланы Фёдоровны по эксельсиору, туали и фуляру – виды шёлка в зависимости от толщины нити – разошлась на ура. Приобщение новгородцев к достижениям мировой культуры состоялось.

Шерстяная акварель, которую Светлана освоила по интернету ещё два года назад, чем-то сродни батику. Здесь тоже присутствует натуральный материал, но он тёплый и мягкий, как овечка. Рисунок без чётких контуров, притушённый, перетекающий из бордового цвета в сиреневый, из сиреневого в голубой. Специального художественного образования этот вид искусства не требует. Имея перед собой, к примеру, фотоэтюд, нужно только максимально повторить его: выложить с помощью разноцветных меланжевых прядей, как это научились делать «подмастерья» Аня Морозова, Виолетта и Иван Альберты. Сама же мастерица-искусница, играя оттенками, создаёт не только удивительные натюрморты «Сирень», «Подсолнухи», «Маки». Она, словно зима-метелица, кроет крыши домов снегом, заметает их по окна сугробами на своей картине зимнего дня. На другой картине, белые, как снег, лебеди плывут по синему озерцу.

Но и такой, чисто синтетический, материал, как термопластика, разогретый её руками и раскатанный стеклянной скалкой в тонкий «блин», становится эффектным и податливым. Пальцы отщипывают порцию «теста» и, разминая её, вылепливают множество лепестков, собирая потом их в соцветия. Чтобы оформить свадебный набор фужеров, требуется порой изготовить до 50 миниатюрных роз, после чего они помещаются в электропечь и там «запекаются» в настоящую пластмассу. Контур по стеклу наносит «изморозь», которая дополняет лепку всевозможными узорами, на какие только хватает фантазии.

«Хочу!» – говорит себе Светлана, когда находит в интернете новый и интересный для себя вид прикладного искусства. Так было у неё с фриволите, что означает плетение узелками с помощью челнока комплектов кружевных украшений и бижутерии. Она просмотрела с десяток учебных видео, но узелки не получались. «Хочу!» – продолжала упрямо твердить про себя, пока не наткнулась на испанский фильм, отснятый в замедленном действии. В нём хорошо было показано, как должна ослабляться рабочая нить, а следом второстепенная. Узелок завязался!

– Еду в автобусе и нити пальцами перебираю – чудодействую, – вспоминает с улыбкой Светлана. – Пока в пробках стоим, большой фрагмент успею сплести. Так и освоила.

А на очереди уже новое модное веяние – декупаж с кракелюром, иначе сказать, оформление рисунчатыми бумажными салфетками хозяйственных досок, шкатулок, ключниц, купюрниц, часов, тарелок с покрытием поталью – тонкой фольгой, которой золотят купола, и нанесением специального лака для создания эффекта «под старину». На полы своего кожаного плаща тем же методом нанесла леопардовый принт.

– А в новом году что бы вы для себя пожелали? – поинтересовались мы у Светланы Мининой.

– Чтобы у меня выросла ещё одна пара рук, и тогда можно будет работать по 48 часов в сутки. Ну а если серьёзно, то хочу научиться владеть лобзиком, чтобы выпиливать деревянные заготовки для декупажа, и отливать свечи, которые не всегда можно купить.

Редкое сочетание технических наклонностей, которые усмотрел в ней отец, с художественными задатками по материнской линии и родили талант. Для неё ничего не стоит смоделировать и пошить для себя элегантное вечернее платье и из широкого пояса от пальто сделать в тон облицовку для новой шляпки. На то она и мастерица-искусница.

Александра ПОПОВА.