Шипино – небольшая деревенька, расположенная на высоком берегу реки Круппа, рядом с посёлком Устье. Перед войной в ней было всего восемнадцать домов. Семьи в основном многодетные, и на улице было шумно от играющей детворы. У подростков заводилой был Павел Зайцев. У его дома собирались сверстники, можно было видеть, как они отжимают гири, занимаются на турнике. Павел выделялся среди них. Он много раз мог отжать двухпудовую гирю, легко её подбрасывал, ловил, снова подбрасывал, и так много раз. На турнике крутил «солнце», в городках был непобедим. Нам, младшим школьникам, хотелось быть такими же. Турник был почти у каждого дома, как и гири. Бывало, вечером после рабочего дня наши отцы присядут на лужайку отдохнуть, побеседовать. Мы крутимся около них, слышим в их разговорах: «Англия», «Германия». Мы ещё не понимали, что за этими словами кроется, а в Европе уже шла война.

22 июня 1941 года война пришла и на нашу землю. Помнится выступление по радио Молотова, а через несколько дней – Сталина. Вслушивались в каждое их слово. Уверенно и твёрдо звучало: «Враг будет разбит, победа будет за нами». Это укрепляло веру в скорую победу, в голове даже мысли не было, что мы можем проиграть.

Из нашей деревни на войну было призвано 14 человек. А вскоре у нас расквартировали небольшую воинскую часть, примерно тридцать человек, командир – старший лейтенант Луцик. Состав многонациональный: русские, украинцы, белорусы, грузины. В нашем доме жили три старшины. Часть относилась к военно-воздушным силам. В поле рядом с железнодорожной веткой, что идёт на Устье, стояли два товарных вагона – это было их рабочее место. Вагоны охранялись часовым, думаю, в них хранились баллоны сжатого воздуха для авиации. Фронт приближался. Каждый день высоко в небе пролетали одиночные разведывательные немецкие самолёты. Однажды утром распространился слух: часовой ранен, находится в больнице. Оказывается, рано утром, когда ещё большинство населения спало, очень низко летел немецкий самолёт, заметив часового, выстрелил в него. Пуля прошла от века к подбородку, и пострадавший вскоре вернулся в строй. После этого случая часть получила зенитный пулемёт, его собирали в деревне. Сделали пробную очередь по макушке берёзы, так что посыпались сучья, и отправили на объект охраны.

Фронт приближался. С ним шла миграция волков, терялись деревенские собаки. Временами была слышна канонада. Наши военные решили сменить место дислокации. «А нам-то что делать? Уезжать?» – спрашивает мать. Отвечают: «Решайте сами». Некоторые семьи стали строить землянки, наша семья тоже построила убежище внизу склона реки Круппа.

А на полях зрел хороший урожай зерновых, овощей, картофеля. Колхоз имел большое стадо коров, овец, для которых надо было заготовить немало кормов для зимовки. Все заботы легли на плечи женщин, стариков и школьников. Лошадей не хватало, использовали быков. В каждом доме была организована сушка картофеля для фронта. Клубень очищался, разрезался, укладывался на противень и – в печь. По деревне плыл запах сушёного картофеля.

Ленинграду требовался уголь. Донбасс его дать уже не мог. Правительство решает организовать добычу угля в Боровичском районе. Бараки, одно- и двухэтажные дома в шахтёрском посёлке Устье-Брынкино, росли как грибы; построили клуб, столовую, магазин, к каждой из шести шахт – железную дорогу. Для обеспечения их и поселка электроэнергией была построена дизельная электростанция, электричество пришло и в нашу деревню. Первой дала уголь 101-я шахта.

Строили шахты и работали в них пленные немцы, поляки. Каждое утро под конвоем в четыре шеренги они шли на работу, вечером – обратно. Военнопленные жили в лагере, где сейчас лагерь заключённых. Весной, летом они ходили собирать крапиву, подходили и к огороду моего дома. Я – в огороде, немцы за забором набивают мешки крапивой. Кричу им: «Гитлер капут!», «Я, я, Гитлер капут», – отвечают… Молодёжь 1927 года рождения направлялась на шахты через военкомат, так работал мой старший брат Иван, были и эвакуированные с Украины. Одно время у нас жила семья с Донбасса, глава семьи работал крепильщиком, дочь – бухгалтером, сын – горный инженер Лехман – начальником 106-й шахты. Позже и мне пришлось поработать на шахте в качестве практиканта от горного техникума. Когда выемка велась под домами нашей деревни, в доме был слышен рокот отбойных молотков.

С началом войны в лагере оборудовали госпиталь для раненых, где работали и деревенские жители. Одно из зданий было отдано для просмотра кинофильмов; выступали самодеятельные артисты, в основном работники госпиталя, пели частушки, ставили короткие сценки…

…Победоносно закончилась война. Из четырнадцати призванных односельчан вернулись шестеро. Павел Зайцев участвовал в Курской битве, дошёл до Берлина, вернулся старшим лейтенантом танковых войск и долго работал на комбинате огнеупоров.

Виктор ГРИГОРЬЕВ.