Как-то само собой получилось, что они заговорили о родителях. Было это неделю назад.

– Кать, а ты почему живёшь с бабушкой, а не с мамой? А отец где?

Она ответила после небольшой заминки:

– Папа давно умер. Рак. А у мамы сейчас другая семья и маленький ребёнок. Жильё у них – одна комната в коммуналке. Да нет! Ты не думай, она очень хорошая. Звонит часто, правда, навещать стала реже. Но ребёнок же… Да и с бабушкой кто-то должен быть: сам видел, как она ходит.

Витька кивнул и подумал, что он тоже по причине рождения ребёнка стал реже общаться с отцом. Вслух спросил:

– А ты по ней скучаешь?

– Очень скучаю! Иногда мне кажется, что я этого ребёнка ненавижу! Почему ему всё, а мне ничего? В школе классный час был о родителях. Все «закудахтали»: мама у меня такая, папа сякой! Я сижу, как оплёванная. Хорошо до меня очередь не дошла.

На некоторое время повисла пауза. Каждый думал о своём. Витька о том, что мать всё чаще прикладывается к бутылке. Старается делать это тайком, когда он спит или уходит из дома, трезвая ко всему придирается. Часто домой идти не хочется.

– А твой отец? Какой он? – нарушила молчание Катя.

– Он нас бросил, – с обидой ответил Витька, густо краснея. – Нашёл себе грымзу! Тощая, глаза, как у лягухи, нос клювом, губы бантиком… Противная! Сначала с мамкой отца поссорила, а теперь за меня взялась: «Витя, что я тебе сделала?», а сама отцу на меня наговаривает… Змея!

– Ну, что ты? Не надо так! Не переживай, всё образуется… – Катя робко коснулась рукой его плеча. И тут Витьку, ободрённого неожиданной поддержкой, понесло. Он понимал, что бессовестно лжёт, наговаривает на мачеху, но остановиться не мог:

– Образуется, как же! Один раз хотел отца с днём рождения поздравить, а она меня в квартиру не пустила. Меня грязнулей зовёт, а у самой посуда немытая, и ноги к полу прилипают: такой грязный. И одевается она, как какая-то шалашовка!

– Как кто?

– Шалашовка! – это слово Витька слышал от матери, как и многое другое, что сейчас говорил. – И готовить она не умеет. Макароны холодной водой промывает. Они у неё синеют от холода.

Катя недоверчиво посмотрела на друга:

– Ты не сочиняешь?

– Я? Хорошо, я тебя с ними познакомлю! Сама увидишь…

– Как же отец твой с ней живёт?

– Не знаю. Может, и правда околдовала. К нам из деревни баба Оля приезжала. Я слышал, как они об этом с мамкой говорили.

– Да-а-а! – Катя глубоко вздохнула. – Твой отец, может, от такой и сбежит обратно к вам. А вот у моей мамы в семье всё хорошо. Ждать нечего. Вообще-то я за неё даже рада. Вот только живёт слишком далеко. Бабушка меня одну к ней не пускает…

Оба опять смолкли. Нарушил молчание Витька:

– Я вот думаю: разве это справедливо, когда родители расходятся? Почему нет такого закона, чтобы у детей на это согласия спрашивать?

– Ты думаешь, что есть дети, которые согласятся на развод?

– Вот и пусть не разводятся! А то любил – разлюбил. Мне, если нравится человек, то на всю жизнь. Что бы ни случилось!

Катя внимательно посмотрела на него и вдруг смутилась:

– Смешной ты! Ладно, идём к нам. Сегодня бабушка обещала пирожки испечь.

После этого разговора Витька уже дня не мог представить без общения с Катей. С ней ему было весело и легко. С ней он мог говорить. Говорить на любые темы. Уже утром ему было радостно потому, что днём они встретятся. А вчера… Он почувствовал, как холодеет спина, когда за столом, накрытым пирожками Елизаветы Макаровны, увидел отца и мачеху.

– Сынок, а ты как здесь?

От удивления отец поднялся со своего места с ребёнком на руках. «Так вот кого напоминало лицо Кати! Опять она!» – пронеслось в Витькиной голове. Он повернулся к Кате и увидел округлившиеся от недоумения глаза девочки…

Мария Виноградова