БЫВАЛЬЩИНЫ
Невестка и водяной
Невестка пришла полоскать бельё. На заледеневшей речке подвернулся кол. Спроворила прорубь.
Из проруби высунулся седобородый водяной.
– Топай отсюда, носастая!
– Ишь какой! По бороде – Авраам, а по словам – хам.
– Врёшь! Мой прародитель в Увери мечен.
– Привелось кулику похвалиться на веку.
– Ах ты, сукотная кошка! Враз возьму тебя за хвост да закину на тот берег.
– И то бывает, что кошка собаку съедает.
– Я тебя, сорока, окуну с головою. На дно упрячу!
– Гром грянул не из тучи, а из назёмной кучи.
– Ершей тебе в рот!
– Не наша еда лимоны, лопать их другому.
– Ох! Чтоб тебе на том свете без пристани приставать. – Водяной скрылся.
– Ещё доведётся охнуть, как придётся издохнуть. – Невестка отбросила кол.
Брат и полудницы
Брат колтыхал за бороной, выдёргивал пырей.
Полудницы в белых платьях подступили к колченогому брату, весело запели:
– Пляши, Еремей,
Не жалей лаптей!
Он скинул колпак.
– Уж я топну ногой,
Да притопну другой!
– Ерёме лыка надерём,
Лапти новые сплетём!
– Встану на носок, а потом на пятку!
Стану «русскую» плясать, а потом вприсядку!
– Лапти ольховые!
Пляши с чернобровою!
– Эдак так, да эдак так,
И вот будет это так!
Сцапал одну из полудниц, а они разом огрели по башке брата.
В серёдке дня тятя привёз назём. Смотрит, Еремей-то лежит пластом. Потеребил его за плечо, попенял:
– Чего ты на солнцепёке работаешь без колпака?
Сестра и овинник
Мы с тятей хлопали молотилами, брат с дедом сгребали измолоченное зерно, а сестра, оставив лопату у подлаза овина, спустилась в ямник.
– Уф, уединилась!
– Как бы не так, девонька, – напугал гологузую сестру хрипливый овинник.
– Ай, мамонька!
Мамонька из вороха брала зерно на совок и взбрасывала против ветра дугой.
– Мамонька, охальник овинник мохнатой рукой дотронулся до меня.
– Стало быть, рёвушка, выйдешь замуж за богатого.
Андрей Котов