07.03.2019
В двух прошлогодних номерах (46, 47) «Боровичских ведомостей», под заголовком «О жизни, о семье, о служении партии и народу» было напечатано интервью бывшего первого секретаря горкома КПСС В. И. Тулкина. 
Ему исполнилось 80 лет. Разговор коснулся и не состоявшегося в конце 80-х годов строительства свинокомплекса на 40 тысяч голов в районе д. Бабино, под боком у города, откyда мы уже 25 лет берём воду для городских нужд. Валентин Иванович до сих пор убеждён, что объект нужно было строить. Я удивился удручающе. Ведь, казалось бы... Но рассмотрим его аргументы без эмоций. Цитируем:
«Когда в Боровичах решили построить свинокомбинат, мы собрали группу специалистов разных профилей и, вместе с журналистом, выезжали во Всеволожский район Ленинградской области на крупнейший свинокомбинат, который стоит на берегу Онежского озера, водозабор берётся с озера для С.-Петербурга.
Мы смотрели, как там решается вопрос с экологией. Всё решаемо! Ведь были проведены изыскания, изучена геология, в проекте предусматривались очистные сооружения биологической очистки. Предполагалось строительство рядом тепличного комбината. Что в этом плохого? Как поднялась бы экономика района! Но подключилось общественное мнение, которое созда­вали люди или не совсем компетентные, или не понимали важности этого строительства».
Можно подумать, что «не совсем компетентные люди» были против крупных форм организации труда на селе. Нет же. Если бы в Бабино строили птицефабрику или коровник, никто бы особо не встревожился. Но только не свинарник, причём под боком у города.
Дело в том, что, в отличие от коровьего и конского навоза, высушенного птичьего помёта (в малых дозах), вносимых непосредственно в почву, холодный, медленно разлагающийся и токсичный свиной навоз вносят только после компостирования, а это долгая исто­рия. Отдельно хранится и утилизируется свиная жижа. При малейшей оплошности персонала возможно загрязнение окружающей среды. Так, в начале 70-х годов грянула экологическая катастрофа в совхозе «Боровичанин». Из-за цензурных запретов «Красная искра» о ней не сообщала. Насколько мне известно, там у Починной Сопки на свинарниках в две тысячи голов в сильные дожди – обслуга этот момент прозевала – размыло и прорвало обваловку жижесборника, и по канаве зряшной мелиорации, погубившей клюквенное болото, свиная жижа хлынула в богатейшее, живописное и уютное озеро Лимандрово, отравив его. Знакомые рыбаки утверждали, что свиньям скормили не одну тонну погибшей рыбы. Озеро это через реки Лимандровку и Вельгийку соединяется со Мстой, последствия неизвестны.
Теперь о главном факторе беспокойства экологов, факторе, исключающем даже малейший теоретический риск загрязнения нашего обиталища, которое писатель-природовед Виталий Бианки назвал Страной Див.
В отличие от свинарей Все-
воложского района, мы живём на карстах. Что это такое? 
Карст (карстовые явления) – характеризуется комплексом подземных пещер, полостей, ходов и поверхностных воронок, своеобразием циркуляции и режима подземных рек (Понеретка в Ровном), исчезающих в подзем­ных полостях. Подземные реки и озера, подобно сообщающимся сосудам, связаны с поверхностными. После войны сорвалась попытка соорудить на Мсте ГЭС. Водохранилище намечалось в районе д. Павловки и Полыновки. Павловский старожил рассказывал, что ближе к середине реки есть глубокая яма, рыбаки на лодке пытались измерить её глубину – 18-метровой верёвки не хватило.
Своеобразием циркуляции и режима подземных род объясняется исчез­новение и появление поверхностных озёр. Они, как говорят рыбаки, «уходят». Чаще других через широкое жерло в одном из заливов уходит Ямное. Вода вместе с рыбой, через расстояние 10-15 км направляется в Затопы (говорящее название). Однажды зимой мы с приятелем приехали на Затопы, видим – на берегу в сосновом бору сидят рыбаки (хвойнинские) и удят окуня. Оказывается, поздно осенью ушло Ямное, и вода в Затопах подня­лась на два метра. А однажды Ямное ушло зимой, когда встал лёд. Обескураженные, мы, трое приехавших на рыбную ловлю боровичан, прежде чем отправиться на близле­жащее озерко, прорубили в Ямном пешнями «окно», спустились вниз и походили по дну – где согнувшись, а где в полный рост…
Неподалеку от д. Бабино находится группа Качаловских лесных озёр. Здесь уходит Сухое (опять говорящее название), причём уходит не полностью, а наполовину.
Когда началось строительство свинокомплекса, у меня в голове мелькнула и пропала мысль: почему выбрали именно Бабино, а не, скажем, Алёшино или Травково и строили так быстро? 
Позднее, когда в «Красной искре» шла дискуссия о допустимости строительства, один осведомлённый специалист сообщил редакции, что ещё в 1960-х годах в районе д. Бабино работала геодезиче­ская экспедиция, изучавшая вопросы водоснабжения городов Новгородской области и открывшая здесь крупное месторождение артезианских вод. В ту пору город обходился мстинской водой, поэтому заключение экспедиции положили в долгий ящик. И вот теперь оно областным инстанциям пригодилось.
Стало ясно, почему строительство началось скрытно, работы велись в темпе, чтобы скорей пройти точку невозврата, поставить боровичан перед фактом: объект готов, митинговать поздно…
Показательно, что редактору «Красной искры» Н.С. Мамкину, члену бюро горкома партии, обо всём по секрету сообщил санврач Б.Б. Фишман. Выяснилось, что ситуацию также отслеживают члены экологического кружка при краеведческом музее. Они стали авторитетными авторами объявленной газетой дискуссии о правомерности строительства. 
Когда дискуссия вошла в плей-
офф, как выражаются спортивные журналисты, мы узнали, что в Новгороде в одной проектной конторе до сих пор работает женщина – участница экспедиции. Мы обрадовались: появился шанс получить информацию из первых уст. Мамкин срочно послал меня, своего заместителя, в областной центр с заданием найти эту женщину и организовать её выступление в газете. Нашел я эту контору на Псковской улице, нашёл и женщину... Предпенсионного возраста, спокойная, уверенная в себе, с чувством юмора. Я ей представился. Она словно ждала меня, сказала: «Пойдёмте на улицу, там поговорим». Вышли мы на улицу, сели в сквере на скамейку под развесистой акацией... Я рассказал ей о цели визита, предложил выступить в газете. Она засмея­лась, замахала руками: «О чём вы говорите? Какое выступление? Да меня на другой же день выгонят с работы!».
Я понял, что её предупредили, припугнули… И приуныл. Возвращаться домой с пустыми руками не хотелось. Она заметила моё состояние, коснулась рукой моего плеча, сказала: «Знаете что? Давайте сделаем так. Я дам вам копию заключения экспедиции о результатах исследования Бабинского месторождения, а вы сами, не ссылаясь на меня, не называя моего имени, подготовите материал».
Мы так и сделали. Материал получился гвоздевой. Больше единичным сторонникам строительства свинокомплекса сказать было нечего. Да и что они могли сказать? Что будем есть щи со свининой? Никто в это не верил. Конечно, нам бы достались свиные хвостики... в придачу к запахам от экскрементов, но как ездили мы в Ленинград с рюкзаками за своим же мясом и своей колбасой (очень там ценилась), так бы и продолжали ездить. И не случайно идею строительства свинокомплекса боровичане связывали с новым первым секретарем обкома партии, варягом, начавшим свою карьеру председателем колхоза в Ленинградской области. По слухам, он был неплохим человеком. Его или подставили (ведь могли выбрать площадку под строительство в другом районе, например, коль скоро проект выгодный, в Новгородском на Ильмене, там и воды для питья-мытья свиней целое море, и красиво, и до Ленинграда дорога вдвое короче), либо он сам полез в воду, не зная броду (откуда ему знать, что у нас карсты и развитый патриотизм). Так или иначе, но на экологической протестной волне он проиграл выборы в Верховной Совет РСФСР, что в КПСС приравнивалось к политическому самоубийству. 
По окончании газетной дискуссии по требованию общественности была проведена независимая экологическая экспертиза, подтвердившая недопустимость строительства свинокомплекса на подземном озере Бабино. Общего­родское собрание приняло резолюцию о прекращении строительства, перепрофилировании готовых объектов, оборудовании насосной станции и прокладке водовода в «Водоканал», который в жаркие лета брал из обме­левшей Мсты воду с песком.
Наше счастье, что гигантоманский проект остался на бумаге. Что бы мы делали со свинокомплексом в гибе­льные 1990-е годы? Когда и от коровников на 400 голов остались голые стены?
Но самое главное: как бы разрешилась проблема водоснабжения? Не так давно ездил я к другу в В. Новгород, он живёт на берегу Волхова... Чтобы напиться чаю, мы сначала купили в магазине 20-литровую пластиковую бутыль очищенной воды: водопроводная для пищевых целей не годится. Боровичане такого не знают. Я уж не говорю о мегаполисах, там вообще живут искусственной жизнью, без чистого воздуха и воды. Поистине мы богаче всех.
…Уже в новом веке одна влиятельная московская фирма намеревалась построить под Боровичами завод по утилизации аккумуляторов. Но боровичане, знающие толк в чистой воде и воздухе, снова выступили единым фронтом против. И на этот раз главной причиной был карст. По какому-то странному стечению обстоятельств, оба объекта пытались разместить на очень ненадёжном месте.
Евгений ДЕНИСОВ,
в 80-х годах зам. редактора, 
в 90-х редактор «Красной искры».

Большая часть жизни Евгения Денисова связана с «Красной искрой»