Больше всех мать любила Васеньку. Может, потому, что он был единственным сыном в её многодетном кусту, а может, сердце подсказывало, что близко расставание. А сын, жалостливо напевая: «И никто не узнает, где могилка моя», – вторил её беспокойному чувству.

В начале 30-х семью хуторянина Михайлова раскулачили по навету завистников, уведя со двора трудолюбивого крестьянина корову и лошадь, прихватив со стола медный самовар. Сын, которому исполнилось 17, чтобы не арестовали вслед за отцом, подался в Питер, где получил иную статью – за бродяжничество.

Отсидев в тюрьме срок, не озлобился и, после срочной службы в рядах Красной Армии, питая уважение к военной выправке и дисциплине, сам устроился надзирателем в зону – сначала в Мурманске, а потом в Боровичах. Сыну врага народа, оправданного Калининым, который распорядился вернуть пострадавшему отобранное имущество и привлечь к ответу клеветников, оказали доверие.

В начале 41-го, как и многие боровичане, Василий оказался «в котле» под Лугой, откуда прислал домой последнюю фронтовую «треуголку» со словами: «Завтра идём в бой…». Через какое-то время родителям из военкомата пришло извещение: «Ваш сын младший лейтенант Василий Никифорович Михайлов пропал без вести». Было ему 26 лет.

…После войны младшей сестре Василия, тогда ещё небольшой девочке, дважды снился один и тот же сон: брат, рядом с ним черноволосая женщина в какой-то форме, два мальчика с ними и знакомый голос: «Живу в Италии, это мои жена и сыновья». Как знать, может, и остался в живых солдат, был ранен, попал в плен, а потом на чужбину, про которую была его песня. Моя мама до сих пор хочет в это верить. Как бы там ни было, но определённо одно: уже никто из оставшихся родных не узнает, где могилка его.

Александра ПОПОВА.